Свет юности [Ранняя лирика и пьесы] - Петр Киле

Летний сад в детстве

Белых туч уплывает громадаПо-над городом… Чудный вид:Символ сада — его ограда —И стоит и как будто летит.

А войдешь — как ворота высоки! —Все, как в детстве, опять:На скульптурах, бюстах подтеки,В дождь и вёдро им все тут стоять.

Вновь подумаешь, это забава:В аллегориях — одна нагота.Но искусства вечная слава —То нагая, как свет, красота!

18-19, 21 сентября 1981 года.

Голоса девушек

В автобус заскочили словно невзначайТри девушки, сейчас видать, студентки.Смутились чуточку и давайДруг дружке передавать монетки.

И каждая по-своему, слегкаБыла красива, больше и не надо.Лишь в голосах звучала песнь, покаОни шептались нежно и с досадой.

И вот с моста открылся невский плесС линией классических строений, —Как если б то девичьи хор привнесВ наш мир из древних песнопений!

21 сентября 1981 года.

Портик Михайловского замка

Там, в замке учрежденье, и весь деньГорят плафоны — иной эпохи мета.О тайнах замка помнят камни стен,Но глухо, по ночам, до света.

Лишь ряд светло-розовых колонн,Травой заросшие широкие ступениНапомнят нам о череде времен,Как свиток древний и бесценный.

Переделкино, 26 сентября 1981 года.

Случайная встреча на Арбате

Тон вежливый и все же чуть холодный…Но что-то их влечет уже на самый край:В глазах его вопрос свободный,А у нее улыбка невзначай.

Иль это с детства память сохранилаВсю негу сладких грез о ней, о нем?Хотя им жизнь ни в чем не изменила,Они прошли по жизни не вдвоем.

Как оба молоды еще! В расцветеОна и он всех сил и красоты.И речи о прошедшем летеПолны ошибок милых вы на ты.

И только о семье она и он два слова.Ведь встреча эта не совсем теперь.Пусть грезы о любви восходят снова —То пожеланье счастья вам, тебе!

Переделкино, 27 сентября 1981 года.

Осень в Москве

Все от лета вновь пригодилось,Как весной, — благодать!В переулках Москвы заблудилосьБабье лето — тепла не унять.

Листья падают ласково, нежно,Словно это не смерть, а игра,И у женщин свежо, безмятежноУлыбаются губы с утра.

В жизни было всего не слишком.И зачем эта робость в крови?Осень знает не понаслышкеО печали и счастье любви.

Вспомнишь годы — и грезы, и тернии —И благословишь эту жизнь, что была.Ярко, ярко на солнце вечернемНад Москвою горят купола!

Переделкино, 3 октября 1981 года.

В Москве

Ее встречаешь здесь повсюду:В ней прелесть новизны и простотаПодобны музыке и чуду, —То песнь моя и детская мечта.

И всякий раз иная, как сестричка.И всякий раз она! Она!Из всех синиц все та ж синичка,Чьим голосом поет весна.

Стройна, размашисто уходитВ свободном бархатном пальто.Ребенка малого уводит,Смеясь, красива, как никто.

Да, кто она? Артистка? Косметичка?Студентка? Инженерша из НИИ?По мне она чудесная москвичка.О ней, о ней стихи мои!

14 апреля 1982 года.

Творчество

Прошел и этот день чудесный:С утра и снег, и синева поверх берез, —Как женский взгляд прелестный,Как жизнь, желанная до слез.

А он провел его в трудах беспечных,В эпохе не своей, как сказочник и маг,И к жизни рвался в противореьях вечных,Как будто он, волшебник, сир и наг.

А день сиял теперь еще чудесней!Как будто он творил и самый этот день,Внося в него и радость новых песен,И свежесть красок, как по весне сирень.

15 апреля 1982 года.

Анна Павлова. Эскизы к портрету

                 1Выставка в павильоне Росси.Свет и тишина по всей Земле.В Летнем саду золотая осень.Балерине исполняется сто лет.

                2Облик удивительный и вещий,Жизнь — как сказка новых времен.Под стеклом ее личные вещи:То не слава, а праха легкий стон.

Лишь в глазах, внимательных лукаво(Жив и светел ее чудный взор!),Оживают ее судьба и слава,Беспримерные до сих пор.

               3Туфельки принцессы от балета.Светло-розовый увядший шелк.В них благоуханье пленительного лета,Как в цветке, что меж страниц засох.

               4Мы не знали ее, но слава и словоПронесли сквозь года ее образ живым,Как повисла над миром (с портрета Серова)Строго-дивным виденьем своим!

17 апреля 1982 года.

Отрывок

В зимних бдениях поэтаВдруг комарик зазвенел.Где он? Вспомнил: было лето.День над речкою блестел.

Вздрогнув, вскинулась девчонка.— Гле он? Видишь ты его? —Говорок несется тонкоВкруг томленья моего.

Над водой и над лесамиБелый свет казался пуст.— Где комар? — Повис над нами,Будто розы дикой куст.

Счастья нет без раны в сердце.Куст цветет. Комар звенит.Оголенней, чем у смерти,На земле любовь лежит.

А поэт, как обожженный,В воображении следит,Как Венера у ДжорджонеПритворяется, что спит.

(Без даты.)

На Амуре

Я вижу вновь: безмерная вода,Весенняя, родная и живая,Несет в себе и села, и суда,Под ясным небом тоже голубая…А горизонт означен цепью гор, —И там поет манящий нас простор!

И, кажется, тут нет материка.Как океан в тишайшую погоду,Светло и плавно разлилась река.Но лес и села не ушли под воду, —Ажурной далью глядя в синеву,Остались новью жизни на плаву.

30 сентября 1982 года.

СКРИПКА И ГОРОД

Драматическая поэма

Предисловие

В архиве я нашел ранние стихи и две пьесы, отпечатанные на почтовой бумаге с синей каймой. Одна из пьес (в прозе) «Цветной туман» почти целиком вошла во вторую повесть под тем же названием и даже переведена на английский язык.

Поскольку к моей Ранней лирике интернет-публика проявляет интерес, я порылся в конвертах и вдруг зачитался пьесой в стихах под названием «Шарманка», которую почему-то носил в Театр сатиры, к знаменитому режиссеру Николаю Акимову, который и прочел и собственноручно вернул мне рукопись, выражая сожаление, что маловато игрового материала. Думаю, это тот же конверт, который у меня сохранился.

Какая у меня сатира? Это была всего лишь юношеская проба пера, как я сам воспринимал эту пьесу, с тем о ней забыл совершенно. Затем, когда на склоне лет я всецело занялся драматургией, на первый опыт я не мог взглянуть всерьез.

И вдруг зачитался, с ощущением, что автобиографические нюансы отпали, это жизнь моих персонажей, какими они вышли независимо от меня, это жизнь, какая у нас была и во многом продолжается, с культом свободы, любви и красоты. Это мои первые песни, какие я пою еще с большей свободой и сегодня. Внутренняя форма пьесы словно вызрела за эти годы, и она ощущается, как магический кристалл.